Конституция 1993 года - правовая легитимация новой России

 

Конституция 1993 года - правовая легитимация новой России
1. Российская Конституция была принята в 1993 г. в весьма непростых условиях. И, оглядываясь назад, мы вправе сегодня спросить себя: что именно мы получили? В чем основные завоевания? В чем по отношению к нынешнему времени единство прошлого, настоящего и будущего?
Накопившаяся усталость от несвободы в конце 1980-х годов просто взорвала страну. Политическое руководство потеряло управление новой колоссальной энергией. Опьянение первым глотком свободы привело к тому, что начался парад суверенитетов. Фактически совершилось следующее. Народ, недовольный отсутствием какой-либо политической свободы и не имеющий опыта соединения свободы и права, первые же шаги на пути свободы принял как приглашение к вседозволенности. Всегда нечеткая в русской культуре грань между свободой и анархией (или, как говорил Лев Толстой, между свободой и "волей") обнажила главный риск - риск потери государства и исторического бытия вместе с ним.
Под угрозой распада страны (а распад России навис над нами сразу же после распада СССР) стали мощно проявляться тенденции к полному откату, к отказу от всяческой свободы, к возвращению к абсолютной безальтернативности. Избыток свободы часто переходит в хаос, хаос - в анархию, а анархия - в несвободу. Россия оказалась в 1993 г. буквально на краю этой пропасти.
Выдающееся значение принятия Конституции 1993 г. состояло в том, что она закрепила прочность государственных конструкций и одновременно сохранила пространство для свободы внутри этих прочных конструкций. В этом огромное отличие Конституции 1993 г. от предыдущих. Дело не только в новом качестве человеческих свобод. Дело и в новой государственной прочности. Прочность СССР могла сохраняться только в условиях идеологической диктатуры, потому что внутри советской Конституции был заложен динамит региональных суверенитетов, связанный со свободой выхода.
Конституция 1993 г. отделила идеологический диктат от проблемы государственной целостности. Государственная целостность оказалась возможной вне всякого диктата каких бы то ни было идеологий. Вместо защиты идей - а это всегда сомнительно - возникла другая защита. Защита страны как таковой, страны как несомненности. А это и означает - быть на страже Конституции России.
Обсуждаем ли мы здесь лишь вопросы исторической значимости? Отнюдь! Ведь не в 1993 г., а гораздо позже возникли очередные вызовы государственной целостности России. Один из самых страшных вызовов - это все, что связано с чеченским сепаратизмом. И не надо иллюзий - в Чечне решался не частный региональный вопрос. Там решался вопрос - быть или не быть России.
История Российского государства оставляет нам не только идеологическое и культурное наследство, но и пресловутый принцип "лоскутного одеяла", он же "принцип домино". Россия и сейчас "сшита" наподобие "лоскутного одеяла", просто "нитки" нынешней Конституции гораздо крепче. Но на сегодняшний день, и это важно понять, нет ничего, кроме этих "ниток". Нельзя пойти хоть на одну уступку в этом вопросе и не получить немедленно все, что связано с "принципом домино". Нельзя разрезать хоть одну нитку в правовой ткани и не получить в тот же миг груды лоскутков вместо единого "одеяла".
Поэтому отпор сепаратизму, проявленные российским народом воля, настойчивость и бескомпромиссность в этом вопросе позволили защитить наш конституционный строй, отстоять одну из его важнейших основ - суверенитет Российской Федерации. И наша задача - стоять в этом вопросе на страже того, что в полном смысле этого слова является единственным залогом исторического бытия наших народов. И более того - залогом мировой стабильности и мировой безопасности. А это и означает - быть на страже Конституции России. На ее основе Россия сумела пройти сложнейшие годы крайне масштабных, воистину революционных трансформаций. Сумела пройти - и не ввергнуться в хаос нескончаемых конфликтов регионов, властей, идеологий. Пройти - и не обрушить общество, не потерять государственность.
Конституция 1993 г. - одно из главных достижений постсоветской эпохи. И этим достижением надо дорожить. Необходим бережный и осторожный подход к Конституции.
Совершая действительно историческую революцию, именно в Конституции мы получили тот правовой фундамент, который обеспечил политическую, экономическую, социальную целостность России. Именно Конституция является высшей универсальной формой легитимации России в ее нынешних пределах. Конституция представляет собой правовую основу организации России в виде современного цивилизованного государства как политического сообщества народа под властью права. Именно Конституция стала системным юридическим выражением основных юридических ценностей, которые определяют лицо новой и исторически преемственной России. Прежде всего это верховенство права, прирожденные и неотчуждаемые права и свободы человека, демократическое федеративное, правовое и социальное государство, суверенитет.
В силу своих достоинств Конституция есть резонное основание идейно-политической российской общности. Это не противоречит принципу идеологического и политического (партийного) плюрализма. Конституция - это надпартийный, надгрупповой, надэтнический, всеобщий источник идейного объединения, на всех распространяющийся на постсоветском пространстве России. На этом основана идея конституционного патриотизма. Не все сразу реализуется. Но источник объединения, стабильности и развития есть. И он нужен. Это - наша Конституция.
Исторический результат, достигнутый Россией за 15 лет жизни по этой Конституции, надо развивать, подтверждать, отстаивать, пополнять постоянно. Причем на фоне тех воистину глобальных и не только внутрироссийских, но и мировых противоречий и перемен, в которые мы вошли в XXI в. На фоне тех противоречий и перемен, в контексте которых далеко не просто совместить реальный государственный суверенитет с открытостью миру, а прочную и гибкую власть - с безусловным уважением неотъемлемых человеческих прав и свобод.
Вот в таких условиях России приходится вписываться в новый глобальный мир. Очевидно, что мы уже "в глобализации" и нам необходимо не выпасть из глобального мира, оказаться с ним во взаимовыгодных отношениях открытости. Но при этом нужно точно понимать связанный с открытостью риск. Риск раствориться в этом далеко еще не определившемся мире. Риск вобрать в себя и воспроизвести на собственной территории наступающий на мировую политическую систему неправовой хаос. И потому именно сейчас от сообщества российских специалистов по конституционному и международному праву особенно требуется точный анализ современного понятия полноценного суверенитета, предельно учитывающего все императивы либеральной демократии и одновременно обеспечивающего все компоненты сильной и правовой - именно правовой - власти. Именно сейчас от этого зависит сохранение и укрепление мировой субъектности России во всех ее измерениях - правовом, политическом, экономическом, социальном.
Мы строим либеральное, открытое, демократическое общество и рыночную экономику. Напомню, что слова liberal, "свобода", "право" обозначают однопорядковые явления, поскольку право есть норма, мера свободы. Это, безусловно, требует активной интеграции России во все мировые процессы. Конституция и ее точная, современная и гибкая интерпретация, в том числе Конституционным Судом, должны обеспечить интеграцию России в открытый мир. Обеспечить интеграцию и одновременно не позволить размыть российский государственный суверенитет и российские национальные интересы чужими интересами и правовым хаосом.
В нынешней российской Конституции заложены для этого полноценные правовые возможности. Конституция - ее буква и дух - позволяет нашей стране обеспечить высокую открытость миру и сохранить реальную государственную субъектность. Однако никакая международная государственная субъектность невозможна, если страна находится в кризисном состоянии. Это аксиома, вряд ли требующая особых доказательств.
Для социальной устойчивости и государственной целостности, особенно в такой огромной и сложной стране, как наша, необходимо адекватное состояние государства и права. Их единство можно было бы представить в образе иерархической пирамиды, в которой право является формой государства. Нет прочной и гибкой власти, способной отвечать на вызовы времени, - страна погружается в хаос. Нет прочной и действенной системы права - и государственная власть вырождается в произвол либо в беспредел криминализации и государственного распада.
Конституция - каркас всей отечественной правовой системы, своего рода "правовой пирамиды". Если этот каркас ослаблен или хотя бы на время сломан, вся законодательная система повисает в воздухе и затем расплывается в аморфную, недееспособную, противоречивую "правовую кашу". А потому для России, которая все еще не "взяла барьер" массового устойчивого правосознания, размывание Конституции оказывается одной из наиболее серьезных угроз государственному существованию.
2. Конституция является выражением принципов верховенства (господства) права (the rule of law) и правового государства (Rechtstaat). Государство и право - это не разные вещи, положенные в разные карманы, не две противостоящие друг другу сущности. Тем более что речь идет о современном цивилизованном государстве, основанном на принципах верховенства права и демократии, разделении властей и признании прирожденных и неотчуждаемых прав и свобод человека и гражданина. Тем самым государство введено в поле права. Оно должно действовать как правомерный субъект. Это часть права со всеми его принципами.
При этом различие частного и публичного условно. В любой норме содержится и частный интерес, и интерес государства. Если есть правовая норма, то в ней уже присутствует государственный интерес. Право выражает интересы всех составных частей правового общения - граждан, групп и государства как публичного сообщества в целом. Суть права - компромисс интересов на каждом данном этапе. Конституция - его высшее юридическое выражение.
Не может быть надправового, внеправового государственного резона. Конституционный Суд всегда был против этого. Интересы личности - это и есть интересы государства (в этом суть ст. 2 Конституции). Там, где индивид получает свое право, там основа патриотизма. Поскольку человек - существо разумное, он есть и существо юридическое. И современное конституционное государство - это государство правовое, т.е. правовой союз под общей суверенной властью на основе юридического равенства и справедливости, союз, который зиждется на взаимосвязи таких элементов, как власть, свобода, закон и общее благо (общая цель).
Право есть мера (норма) свободы. По известному изречению Солона - "Ничего сверх меры". В государственной жизни, при осуществлении власти не должно быть ничего сверхправового, надправового. Именно на этой основе осуществляется соединение силы с правом (власть права и право власти). Власть настолько легитимна, насколько она опирается на право. По своей сущности она является выражением права в его действии. Это сила права, а не произвол силы. Либеральные меры и сильная правовая власть, строжайший режим конституционной законности - только таким путем можно успешно провести освободительные реформы в России и упрочить новый строй. Отступление от этих принципов - причина краха освободительных реформ в России второй половины ХIХ - начала ХХ в. Попытка осчастливить Россию сверхправовым, надправовым способом обернулась абсолютной безальтернативностью и подавлением свободы. В результате страну постигла ужасная трагедия ХХ столетия.
Конституционный строй подстерегают два вида разрушительного радикализма - Сцилла произвола власти и Харибда анархии. Этатистская концепция государства, обоснованная еще Гегелем, направлена именно на то, чтобы не было политической власти с выходом за пределы права. Содержащиеся в Конституции правила имеют в виду демократическую и правовую организацию публичной власти. Конституция не позволяет власти выйти за пределы права. Речь идет не о легитимации практики как таковой (она разная, в том числе и неправовая и антиправовая), а о конституционно-правовой легитимации, о легитимации с точки зрения должного.
Верховенство права невозможно без разделения властей. Закрепляя этот принцип, Конституция (ст. 10) предполагает три ветви государственной власти: законодательную, исполнительную и судебную. При этом судебная власть по значимости - это не третья власть, а одна из трех властей. Говорят о президентской власти как четвертой власти. Спорная доктрина четырех властей обычно связывается с именем Бенжамена Констана, который отстаивал ее для Наполеона. Но при таком подходе теряется смысл разделения властей (законотворчество - исполнительная деятельность - разрешение споров о праве). Три ветви - только в этом треугольнике Божественное начало права может себя проявить как в правотворчестве, так и в правоприменении.
Удержанию государственной власти в рамках Конституции служит содержащийся в Конституции механизм сдержек и противовесов. В переходный период больше нагрузок ложится на исполнительную власть. Она и по природе наиболее активная. Но это не снимает идею трех властей. Задача Президента как главы государства и гаранта Конституции - обеспечивать взаимодействие и согласование властей. Суды и законодатель посредством присущих им полномочий тоже принимают меры для этого, содействуют достижению согласованности, взаимодействия.
Задача государственной власти во всех трех ее ипостасях - снять конфликты актуальные и потенциальные и стоящие за ними противоречия, оставаясь в рамках господства права. Поэтому через эту призму надо понимать и место Президента. Исполняя функции главы государства, он по своей юридической природе - в исполнительной власти. В связи с этим наиболее последовательной формой разделения властей является президентская республика (по типу США). И то же самое относительно прокуратуры. Это не особая власть наряду с тремя властями. Она - в главе "Судебная власть" (ст. 129 Конституции), со всеми вытекающими отсюда последствиями и требованиями к законодателю. Невозможно говорить о четвертой, пятой... энной государственной власти. Как не может быть, чтобы на Северном полюсе можно было поджечь немножко кислорода как часть воздуха. Нельзя разрушать конструкцию правовой государственности.
3. За прошедшие 15 лет Конституция нередко подвергалась критике. Говорилось, например, что Конституция 1993 г. принималась в спешке и допускает разные толкования. Говорилось, что она "кроилась" под конкретную фигуру Бориса Ельцина и дает Президенту чрезмерные полномочия. И что нужно "восстановить баланс полномочий", например перейти к парламентской республике. Наконец, что прошла большая эпоха в жизни России и что ее результаты необходимо учесть в новом Основном Законе.
Разумеется, Конституция России имеет не только достоинства. Недостатки есть тоже. В их числе - отсутствие должного баланса в системе сдержек и противовесов, крен в пользу исполнительной ветви власти, нет необходимой четкости в распределении полномочий между Президентом и Правительством, в определении статуса Администрации Президента и полномочий прокуратуры. Конструкция ст. 12 Конституции дает повод к противопоставлению органов местного самоуправления органам государственной власти (в том числе представительным органам государственной власти), между тем как по своей природе органы местного самоуправления являются лишь нижним, т.е. непосредственно местным, локальным, звеном публичной власти в Российской Федерации как государстве. Недостатки существуют и в разграничении предметов ведения и полномочий между Федерацией и ее субъектами.
Несбалансированность ветвей власти и другие недостатки, которые на практике зависят от меры нашей развитости в переходный период, по привычке порождают желание изменить текст Конституции. Между тем кардинальное изменение Конституции неизбежно порождает новые противоречия, которые надо разрешать.
Как известно, идеальных конституций не бывает. Идеального текста Конституции, не допускающего неоднозначных толкований, нет и быть не может. Возможность неоднозначного толкования любого текста вытекает из фундаментальных свойств человеческого языка. Однако сегодня даже в самых демократических странах с богатыми конституционными традициями философы и правоведы вынуждены объяснять это политикам.
Наша Конституция является необходимой и достаточной основой для развития законодательства и всей правовой системы России. Лучшей конституции в ближайшей перспективе не предвидится. Надо дорожить существующей Конституцией и развивать правовой вектор этого документа. Поэтому стремление смены, замены Конституции - это юридическая иллюзия, так сказать суетность ненасытного изменения. Принцип конституционного государства - научиться жить по Конституции, снимать противоречия посредством адекватных правовых форм.
В России - с ее конкретно-историческими особенностями развития, связанными с экономическими, национальными, конфессиональными, территориальными и геополитическими факторами, в условиях трансформации и кардинальных реформ - необходим адекватный формат сильной государственной власти. С учетом этих обстоятельств недопустима замена существующей конституционной конструкции государственной власти. Формально являясь смешанной республикой (президентско-парламентской), российское государство до настоящего времени фактически действовало, скорее, по модели президентской республики. Авторитаризм как элемент практики осуществления политической власти обусловливается особенностями переходного периода от неправового прошлого к новым демократиям. Он дозируется и сдерживается Конституцией с выраженными в ней императивами права, которые конкретизируются в системе законодательства. Вот почему для выживания неокрепшей российской демократии так необходимо упрочение конституционной законности, строжайшее соблюдение Конституции и основанных на ней законов как властью, так и гражданами на основе равенства всех перед законом и судом и равноправия.
Необходимо подчеркнуть, что акцент Конституции на полномочиях президентской власти спас Россию от государственного распада. Нельзя не видеть те процессы, которые продолжают создавать угрозы этого распада. И для отражения этих угроз в стране должна быть сильная президентская власть. Вообще, как показывает мировой опыт, в переходные и кризисные времена для сохранения целостности и устойчивости страны и общества требуется очень сильная и активная исполнительная власть. Хочу напомнить, что демократия США выходила из Великой депрессии при помощи авторитарного "Нового курса" президента Франклина Рузвельта. И что генерал Шарль де Голль тоже выводил демократию Франции из острейшего политического кризиса весьма авторитарными методами.
Вопрос в другом - как действующая конструкция сильной исполнительной власти вписывается в контекст других конституционных ценностей? Вопрос в том, отбрасывает она их или же речь идет о форме правления, основанной, как и парламентская республика, на принципах господства права, демократии и разделения властей. В связи с этим важно упомянуть об идее установления в России парламентской формы правления как якобы "оптимальной" для России. Но дело в том, что абстрактно "оптимального строя" не существует. "Оптимальный строй" всегда и всюду конкретен и совсем не сводится к ложному выбору - или парламентская республика, или диктатура.
Государство - это сверхсложная система. А ведь даже для гораздо более простых систем (например, в технике) понятие оптимальности предполагает очень непростой и неоднозначный выбор между целями оптимизации и критериями оптимальности. Цели и критерии одни - одна оптимальность. Цели и критерии другие - и оптимальность окажется совершенно другой.
Закрепленная в Конституции 1993 г. смешанная президентско-парламентская республика близка к французской Пятой республике. Напомню, что во Франции Пятую республику создавал Шарль де Голль в момент, когда слабая, фактически парламентская Четвертая республика оказалась на грани гражданской войны и государственного распада. Конституция Пятой республики действует до сих пор. И теперь даже многие недоброжелатели де Голля признают, что тогда он спас Францию от гражданской войны.
И сразу, в противовес, напомню еще один исторический пример. Веймарская Германия, будучи парламентской республикой, в момент своего ослабления допустила приход к власти Гитлера. Могут возразить, что нынешняя ФРГ - типичная и вполне благополучная не президентская, а парламентская республика. В действительности же фактический правовой режим "канцлерской республики" в ФРГ (кстати, не только в годы дефашизации при Конраде Аденауэре) в чем-то даже превосходит президентскую республику, поскольку в ФРГ канцлер, из-за особенностей партийной системы, не только осуществляет исполнительную власть, но и имеет фактически чуть ли не решающее значение в парламенте.
Если нет прочной партийной системы, то правительства в парламентской республике меняются, как кадры в телевизионных роликах. Пример - парламентская республика в Италии в недалеком прошлом, с ее регулярными политическими кризисами. А ведь Италия - не федерация, гораздо меньше России и социально-экономически намного благополучнее, притом с развитым гражданским обществом и устоявшейся партийной системой. И если бы в России была парламентская республика типа итальянской, наша страна давно бы распалась на части.
Теперь о "приведении Конституции в соответствие с меняющейся реальностью". Реальность действительно сильно изменилась за 15 прошедших лет. Реальность на то и реальность, чтобы всегда меняться. Но при любых изменениях реальности что-то в ней всегда оказывается неизменным или по крайней мере преемственным. И это, неизменное и преемственное, неизбежно сохраняется в базисных описаниях реальности.
Конституция - главное правовое описание реальности. И потому она просто обязана эти элементы неизменности и преемственности воспроизводить, сохранять и поддерживать. Подчеркну, что в мировой политической практике серьезные изменения конституции - явления чрезвычайные, обычно связанные с принципиальными изменениями социально-политического строя, т.е. с революциями. Например, США, которые во многих смыслах являются для политического мира "конституционным образцом", конструкцию государственной власти, закрепленную в своей Конституции, не меняли никогда. И это не случайность. Фундамент социально-государственной устойчивости - стабильность политического строя. Именно эта стабильность позволяет всем субъектам политики, экономики, социального действия - от партий и других общественных институтов до хозяев корпораций и рядовых граждан - понимать свои перспективы, нормально планировать жизнь и деятельность.
Конституция - бесспорная и единственная в своем роде правовая гарантия стабильности политического и общественного строя. Именно она - фундамент здания "предсказуемого будущего". Это всегда прекрасно понимали американские правоведы и политики, которые веками ожесточенно воюют за каждую букву очередной поправки к своей Декларации прав, но не трогают основной конституционный текст. Любые серьезные изменения в Конституции адресуют к вопросу о легитимности государственной системы и об изменениях политического строя, т.е. ведут к революции. Не случайно ту же французскую Конституцию Пятой республики называют "политической революцией".
События начала 1990-х годов в России были настоящей и очень радикальной политической революцией. И потому изменение Конституции было необходимо и оправданно.
Нормы действующей Конституции содержат в себе все необходимое для достраивания и развития государственной, социальной, экономической и идейно-политической общности. Конституция - всеобщий источник объединения российского общества, никак не противоречащий принципам современного плюрализма и обеспечивающий демократическую организацию всех ветвей публичной власти.
Необоснованные изменения, нестабильность, нарушения Основного Закона - толчки к тому, что вся остальная система правил, по которым живет общество, начнет подвергаться сомнению, эрозии, размыванию. И тогда сначала дух, а затем и буква правил - любых правил! - начнут терять значение. Это характерно для всякого общества. Даже для такого, в котором правосознание граждан целенаправленно воспитывается с детства, как, например, в США или Германии. Но у нас в России, как все мы хорошо понимаем, массовое правосознание пока находится в зачаточном состоянии. И риск дальнейшего ослабления этого правосознания в результате попыток принципиального и всеобъемлющего пересмотра конституционных норм вполне реален и крайне опасен для социально-политической и государственной устойчивости.
Все это, разумеется, не означает недопустимость вообще каких бы то ни было изменений. Жизнь идет, реальность меняется. Конституция - не "священная корова". И потому конституционные основания российской государственности можно и нужно анализировать, обсуждать, подвергать тщательному разбору. Но это необходимо делать высокопрофессионально. И главное - не превращать в инструмент пиар-акций и политической игры.
Конституция - слишком серьезный и опасный предмет для такой игры. Это тот фундамент, на котором стоит наша пока далеко не столь прочная, как хотелось бы, государственность. Это фундамент того общего российского дома, в котором живем мы все - от политика до рабочего и от предпринимателя до бомжа. Хотелось бы, чтобы понимание этого вопроса, принципиально важного для судьбы страны, лежало в основе действий всех политиков и всех политических сил.
4. Стабильность Конституции - важнейшее условие предсказуемости и устойчивости экономической, социальной и политической жизни. Снятие противоречий должно осуществляться не через замену Конституции, а через ее интерпретацию и толкование. Этим предопределяется необходимость интенсивного развития конституционной доктрины (глубина форм, четкие представления об источниках права и т.д.). В настоящее время требуются четкие юридические догмы в хорошем смысле слова, с которыми связана прочная правовая система и предсказуемая правовая политика и политика права. Для этого надо, чтобы правовые нормы действовали ("живое право"), а не сводились к "свернутому" состоянию юридических текстов книг и папок, пылящихся на полках, и не превращалось в конечном счете в "мертвое право". Природа социального регулирования "не терпит пустоты": свертывание правового пространства порождает энтропию юридического социума и развертывание неправового, антиправового регулирования и даже безнормия, т.е. хаоса социальной и политической материи.
При таких обстоятельствах важную роль играет толкование Конституции как средство правового обеспечения развития общества и государства, экономической и политической систем. Роль доктрины и судебной практики - существенный фактор, чтобы преодолеть несовершенство Конституции и законов, обеспечить приспособление "формальной конституции" к новым условиям в процессе развития страны ("фактическая конституция"). В эмпирической жизни не бывает совершенных конституций, как не бывает и совершенных форм. Сегодня задачи, потребности и проблемы одни, а завтра - другие. Это относится и к правам человека. Социальный и политический процесс изменчив. Соответственно, и права человека - это развивающаяся субстанция: сегодня так, а завтра по-иному. Конституция, закрепляя основные права человека в качестве прирожденных и, следовательно, неотчуждаемых прав (ст. 17), предполагает их дальнейшее развертывание в историческом контексте. Суть права как нормы свободы остается, а конкретно-историческое содержание обогащается. С этой целью все органы государственной власти - законодательной, исполнительной, судебной - содействуют этому наращиванию правовой ткани при той же самой, формально (текстуально) неизменной Конституции.
В настоящее время нормативно-правовая, прежде всего законодательная, база в основном создана. Но бесколлизионного права не бывает. Нормативные акты сами содержат коллизии и противоречия. Для преодоления этих коллизий и для того, чтобы право развивалось и, развиваясь, обеспечивало потребности изменяющейся жизни, необходимо богатое юридическое толкование - теоретическое и практическое, прежде всего судебное.
Задача интерпретации Конституции - в пользу развития права. Но при условии его стабильности. Системное улучшение должно осуществляться на основе сложившейся, качественной по содержанию практики. Без этого нет "живого" права - ни его статики, ни динамики, а есть лишь формальная смена нормативных актов, конъюнктурное изменение без правового приращения, "иллюзия правотворчества", "игра в бисер ".
Особое место в интерпретации Конституции занимает Конституционный Суд. Только он дает официальное, т.е. общеобязательное, толкование Конституции. Установка при этом - на удержание развивающейся государственности, экономических и социальных отношений в конституционном поле, расширение правового пространства для новых правомерных притязаний субъектов права. Здесь уместно провести исторические аналогии. Прежде всего - это интерпретация Конституции США Верховным Судом, а из прежних эпох - правотворческая деятельность древнеримских юристов, в том числе приспособление ими Законов XII таблиц к новым задачам и условиям.
Правовые позиции Конституционного Суда - при всех колебаниях, промахах и недостатках - ориентированы на ценности Конституции, на расширение конституционного поля. Тем самым Суд, наряду с другими органами государственной власти, способствует ориентации государственной и правовой жизни России на развитие конституционных ценностей.
Конституционный Суд в своей особой, только ему присущей форме осуществления судебной власти - конституционного судопроизводства - разрешает споры о праве, проверяя конституционность законов и иных нормативных актов, в том числе с учетом практики их применения. Официальное, общеобязательное толкование Конституции Конституционным Судом служит для преодоления имеющихся неконституционных положений в законодательстве, тем самым обеспечивая охрану Конституции и ориентируя правотворчество, правоприменение и всю сеть конкретных правоотношений на положения Конституции. Эту линию надо удержать.
5. Конституция 1993 г. методологически основана на ценностном подходе, доминирующем в теории и практике современного конституционализма. Право, в том числе конституционное право, выступает в качестве нормативного средства (инструмента) упорядочения отношений и поведения людей. Вместе с тем инструменталистская функция права далеко не исчерпывает его природы и предназначения. Как форма социальной жизни и способ защиты определенных ценностей и целей, а также связанных с этим допустимых средств оно представляет собой важную социальную ценность. Без права (бесправие) наступает произвол, обесценивается сама человеческая жизнь.
На протяжении ХХ в., в особенности после Второй мировой войны, теория и практика конституционализма отошли от формально-догматических релятивистских представлений о праве как "чистой" форме, индифферентной к содержанию, целям и ценностям. Инструменталистский релятивизм, свойственный юридическому позитивизму, был потеснен интегративной юриспруденцией, включающей в себя не только формально-догматические и социологические аспекты, но и аксиологические и телеологические проблемы права.
Данный подход нашел отражение и в конституционном праве. В конституциях, принятых после Второй мировой войны, возобладали идеи о неотъемлемых, прирожденных правах и свободах человека. Человек рассматривается ими как существо правовое и притом самоценное. Этот взгляд нашел отражение и в международно-правовых документах, в том числе в Декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, а также в Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В цивилизованных государствах, признающих принцип верховенства (господства) права (the rule of law), человек, его права и свободы провозглашаются высшей ценностью. В Конституции России данное положение закреплено в качестве одной из основ конституционного строя (ст. 2). При этом Конституция подтверждает, что фундаментальные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ст. 17).
Из общепризнанной нормы о человеке, его правах и свободах как высшей ценности следует, что под защитой Конституции находятся и другие ценности, в той мере, в какой они выступают в правовом обличье. В определенном смысле Конституция есть выражение основных юридических ценностей, таких как: права и свободы человека; верховенство права, справедливость и равенство; демократическое, федеративное, правовое и социальное государство; разделение властей, парламентаризм; правовая экономика. В Конституции России это закреплено впервые. Тем самым Конституция позволяет стране находиться на столбовом пути всемирной истории, а не на ее задворках.
Конституционные ценности образуют системное единство и находятся в определенном иерархическом соподчинении. Важнейшей задачей при реализации Конституции является поддержание баланса и соразмерности конституционно защищаемых ценностей, целей и интересов. При этом недопустимы подмена одной ценности другой или ее умаление за счет другой ценности. Исходя из этого положения, Конституционный Суд в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции на всей территории России проверяет нормативные акты и разрешает дела с учетом необходимости поддержания соразмерности конституционно защищаемых ценностей и преследуемых целей.
6. Через призму конституционных ценностей строятся отношения человека, его прав и свобод, с одной стороны, и государства - с другой. В тоталитарных и деспотических обществах государство - все, а личность - ничто. В обществах, основанных на принципе верховенства права, не человек - для государства, а государство - для человека.
Человек в его развитом состоянии - существо правовое и, следовательно, государственное. Еще Аристотель раскрывал природу человека как существа политического (государственного). Государство, по Цицерону, это союз (общение) людей, связанных правом и общей пользой (общей целью) под единой властью. Именно к данной традиции восходят идеи верховенства права в государственной жизни, связанности публичной власти правом. Конституция (от слова "устроение") в определенном аспекте есть закодированное правовым языком государство. Отсюда конституционный принцип правового государства. В таком устройстве власть основана на праве, подчинена праву.
Право как норма свободы по своей природе есть справедливость, или юридическое равенство. Поскольку право выражено в нормах, масштабах, пропорциях и уравнениях, оно, по образному выражению Бенедикта Спинозы, есть "математика свободы". Право как норма (мера) свободы предполагает равенство. Отсюда знаменитые императивы права Иммануила Канта: "Поступай по отношению к другим так же, как ты хотел, чтобы другие поступали по отношению к тебе". "Рассматривай человека, как в своем собственном лице, так и в лице всего человечества, всегда в качестве цели и никогда - только в качестве средства".
Различают два вида (аспекта) справедливости. Во-первых, это справедливость уравнивающая ("арифметическая"), т.е. равенство всех перед законом и судом. Во-вторых, это справедливость распределяющая, или пропорциональная ("геометрическая"). Она выражена в эквивалентном обмене и воздаянии посредством соразмерности, пропорциональности ("равным за равное", "каждому свое", "каждому - по делам его", "каждому воздастся такой мерой, какой он отмеривает другим"). Таким образом, на основе принципа юридического равенства в его двух ипостасях возникают, изменяются и прекращаются разнообразные правоотношения, будь то в сфере торгово-денежных отношений, отношений производства, распределения и обмена или в сфере наказаний за правонарушения. На этом же основано и функционирование так называемых социальных каналов вертикальной мобильности - продвижение в различных областях профессиональной деятельности, по службе и занятие должностей на основании "заслуг", т.е. способностей, профессиональных качеств и результатов деятельности ("меритократия").
В классических юридико-позитивистских концепциях право характеризуется как совокупность законов, изданных государственной властью. Однако, по существу, закон есть форма права. С аксиологической и онтологической точек зрения право как норма свободы, выраженная в равенстве, или справедливости не тождественно закону. Регулирование социальных отношений на основе права как нормы свободы, что предполагает применение масштабов равенства, или справедливости, резюмируется в наиболее обобщающем принципе такого регулирования, а именно в верховенстве права. Право как норма свободы, как масштаб равенства и справедливости в политическом сообществе является сущностным содержанием закона. Закон есть наиболее цивилизованная форма права. Право возводится в форму закона. Поэтому верховенство права и верховенство закона также не тождественные, хотя и взаимосвязанные понятия. При отступлениях от требований равенства и справедливости расшатывается предназначение закона как адекватной формы права. При злоупотреблениях власти в закон облекается произвол. Как показывает исторический опыт, произвол в законодательном регулировании идет рука об руку с произволом в правоприменении. И тогда на практике невозможно обеспечить верховенство закона. Поэтому лишь в обществе, реально основанном на верховенстве права, достигается соотношение права и закона, адекватное их предназначению, и обеспечивается режим конституционной законности, т.е. верховенство Конституции и закона.
Право как норма свободы означает, что свобода индивида не абсолютна. Основными границами прав и свобод индивида являются права и свободы других лиц. Согласно ч. 3 ст. 17 Конституции осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Таким образом, посредством норм права свобода индивида отграничивается от свободы других. Следовательно, свобода индивида не должна использоваться для нарушения самих этих норм, а также иных конституционных институтов как ценностей, необходимых для реализации и защиты свободы.
Именно в целях защиты конституционных ценностей, в том числе прав и свобод других лиц, на основе их баланса допускается в случае необходимости соразмерное ограничение прав и свобод человека и гражданина. В соответствии с Конституцией России права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55). Таким образом, Конституция предусматривает не умаление и отрицание прав и свобод, а именно их ограничение, т.е. законное определение конкретных границ, пределов их осуществления. Ограничения не могут посягать на само существо права. В противном случае это будет не ограничение, а умаление, уничтожение прав и свобод, что несовместимо с достоинством человека как правового существа. Ограничения должны устанавливаться законодателем не произвольно, а на основе Конституции, заложенных в ней принципов справедливости, равенства и соразмерности. Без выполнения этих условий верховенство права невозможно.
Императив права о человеке как цели предполагает, что политическая целесообразность, политические ценности, цели и средства должны сообразовываться с правом. В правовом сообществе политические проблемы, противоречия и конфликты должны разрешаться конституционно-правовым путем. В условиях обострения политической обстановки и кризиса в стране, а тем более при наличии глобальных анархо-террористических угроз политическая власть должна быть адекватной степени этих угроз и может принимать более жесткие меры и модифицироваться по форме (изменение фактического режима и даже изменение формы правления). Однако при этом важно, чтобы она (власть) оставалась правовой по своей сути.
С этим связан парадокс права и демократии. Демократия и правовое государство должны защищаться от неправовых (антиправовых) и недемократических (антидемократических) действий исключительно правовыми и демократическими методами. Иное ведет к разрушению правопорядка и демократии. В частности, современная борьба с терроризмом должна осуществляться на основе права и не вести к умалению и уничтожению прав и свобод. Разумеется, демократия должна защищаться эффективно и иметь соответствующие структуры, средства и методы борьбы с таким противником, как международный терроризм. В принципе, в рамках права можно справиться с любым "антиправовым вирусом". Однако здесь дело не только в правовых инструментах, орудиях и органах, но и в людях (важны их профессионализм, способности, умение и воля действовать в отведенных рамках). Всегда есть искушение бороться с антиправом неправовыми методами. Политическая власть, не справляющаяся в экстремальных ситуациях со своими задачами и функциями путем применения правовых методов (включая крайние методы, такие как "диктатура" закона), неминуемо сползает к политической диктатуре ("феномен Дракона").
Выход государственной власти за рамки Конституции в борьбе с антиправовыми действиями влечет за собой не только расшатывание правопорядка и общественного правосознания, но и резко негативные политические последствия для страны. Преодолевать зло необходимо правовым путем, на основе Конституции. Разумеется, здесь очень многое зависит от профессионализма правящих лиц и от осуществляемой ими политики как искусства возможного.
Конституционно-правовым ценностям угрожают две опасности. Во-первых, разрастающаяся преступность, тем более организованная и транснациональная преступность в ее различных видах, приводящая к замене норм права "теневыми" и "черными" установками. Во-вторых, беззаконие и произвол самой власти. На практике эти две крайности сходятся, и государство как цивилизованная форма общежития, политическое сообщество криминализируется и перерождается в свою противоположность.
Вот почему так необходимо приведение уголовного законодательства в состояние, адекватное этим угрозам, в соответствие с международно-правовыми обязательствами России (имеются в виду конвенции ООН и Совета Европы) и общепринятыми в цивилизованных государствах стандартами по борьбе с организованной и транснациональной преступностью, с коррупцией. В связи с этим Конституционный Суд, в частности, в свое время обращал внимание законодателя на необходимость восстановления конфискации как уголовного наказания за преступления в сфере экономической преступности.
Право как форма социальной жизни, обеспечивая защиту общезначимых ценностей и компромисс интересов, допускает различные варианты поведения и их мотивацию с точки зрения правомерно преследуемых целей и конституционно защищаемых ценностей. Но это не означает, что право вообще индифферентно по отношению к экономической или политической целесообразности. Скажем, в такой сфере отношений, как гражданский оборот, основанный на частной инициативе, договоре и принципе "разрешено все, что прямо не запрещено законом" и предполагающий широкое усмотрение сторон, право до определенной степени безразлично к мотивам и целям, которые преследуют контрагенты. Однако и здесь не признаются законными сделки, противные природе права (притворные сделки и сделки, противоречащие основам правопорядка и нравственности).
Конституционный Суд разрешает дела и оценивает конституционность законов и иных нормативных правовых актов исключительно с точки зрения права. Следовательно, он не оценивает их с точки зрения экономической или политической целесообразности. Однако это положение нельзя толковать в сугубо формалистическом (юридико-позитивистском) духе. Право - это не пустой сосуд, который может быть наполнен любым содержанием. Право несовместимо с произволом, даже если он облечен в форму закона. Право как форма содержательно, а содержание, будь то экономические или политические отношения, формировано. Поскольку форма и содержание находятся в единстве, постольку можно и нужно говорить о юридической (правовой) целесообразности. Иное ведет к безусловной индифферентности права как по отношению к целям и средствам, так и по отношению к конституционно защищаемым ценностям, в том числе в области прав и свобод человека и гражданина, что, в свою очередь, порождает неограниченный релятивизм и произвольное усмотрение в сфере конституционно-правового регулирования.
7. История так распорядилась, что каждая памятная дата принятия действующей Конституции России будет совпадать с другой памятной датой - принятием Всеобщей декларации прав человека. Между этими документами - 45-летний временной интервал, несоизмеримые внешнеполитические и внутриполитические события. Но есть и неразрывное единство между этими основополагающими документами - это права и свободы человека и гражданина. Их содержание, пути реализации и механизм защиты заняли приоритетное место в Конституции России, что прямо вытекает из положения Всеобщей декларации прав человека 1948 г. о необходимости обеспечения того, чтобы в каждом государстве "права человека охранялись властью закона". Этот принцип конституирован в качестве одной из основ конституционного строя Российской Федерации.
Путь от провозглашенных принципов Всеобщей декларации до их воплощения в Конституции новой России начинался тогда, когда страна была еще опутана сетью гулаговских лагерей, когда разговор о "правах человека" мог расцениваться только как антисоветская пропаганда. Трагедией окутан и период, непосредственно предшествующий принятию Конституции России. Это трагедия расстрела российского парламента в 1993 г. Видимо, так устроен мир, что достижение прав и свобод человека и гражданина всегда входит в историческую память народов через кровь. Так было и во времена Великой Французской Революции, и во времена Гражданской войны в Америке.
Всеобщая декларация прав человека - первый универсальный международный акт, в котором государства мирового сообщества согласовали, систематизировали и провозгласили основные права и свободы, которые должны быть предоставлены каждому человеку на земле. Декларация стала также первым документом в комплексе универсальных международных актов общего характера в области прав человека, куда помимо Декларации вошли еще два международно-правовых акта, принятых Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г.: Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и политических правах (с первым Факультативным протоколом к нему и с принятым Генеральной Ассамблеей 15 декабря 1989 г. вторым Факультативным протоколом). В июне 2008 г. на восьмой сессии Совета по правам человека в Женеве был одобрен Факультативный протокол к Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах. Ожидается, что к 60-летию Всеобщей декларации этот документ будет принят на Генеральной Ассамблее ООН, после чего государства смогут приступить к его подписанию.
Специалисты в области прав человека подсчитали, что примерно из 70 конкретных гражданских прав и свобод человека, провозглашенных в Декларации 1948 г. и (или) закрепленных в соответствующих международных пактах 1966 г., в Конституции России воспринято около 40. Но и те права и свободы, которые прямо не провозглашены в Конституции, обеспечиваются правами и свободами, закрепленными в тексте нашего Основного Закона.
Идеалы и принципы Всеобщей декларации прав человека изменили характер международных отношений и наполнили содержанием стремление человечества к свободе и к достоинству. Человечество далеко продвинулось по пути, предначертанному Декларацией. Вместе с тем, как отмечено в выступлении Верховного комиссара ООН по правам человека госпожи Луизы Арбур по случаю начала кампании, посвященной 60-летию Всеобщей декларации прав человека, несмотря на признание прав человека в законах и в обязательствах государств, в любой стране мира уже в XXI в. можно обнаружить вопиющие пробелы в практической реализации стандартов в области прав человека. По-прежнему распространены злоупотребления, дискриминация и неравенство. Данные явления могут даже усугубляться вследствие возникновения новых видов угнетения, насилия и экономического и социального неравенства.
Для многих судебных систем, отмечает госпожа Луиза Арбур, характерны нехватка профессионализма или застарелая практика запугивания людей и подчиненности властям, что не позволяет привлечь к ответственности виновных в нарушении прав человека и не дает их жертвам полноценной возможности добиться справедливости. Безнаказанность и отсутствие полноценной соединительной ткани между государственными структурами и гражданами не только убивает веру в возможность достижения справедливости, но также поощряет практику дискриминации и злоупотреблений.
По данным Доклада Amnesty International - 2008, 60 лет спустя после принятия ООН Всеобщей декларации прав человека люди по-прежнему подвергаются пыткам и жестокому обращению не менее чем в 81 стране мира, несправедливые судебные разбирательства проводятся по меньшей мере в 54 странах, и как минимум в 77 странах гражданам не позволяют свободно высказываться.
В борьбе за права человека и право как таковое мировое сообщество и суверенные государства столкнулись с новыми вызовами и угрозами, такими как новые формы терроризма, распространение оружия массового уничтожения, расползание и укоренение транснациональных преступных сетей, наркобизнеса, голод и нищета, инфекционные болезни и экологическая деградация, межгосударственные и внутренние вооруженные конфликты.
История человечества так трагически устроена, что на каждом новом ее витке вновь и вновь приходится реагировать на явления, которые неоднократно оценены мировым сообществом, осуждены им и, казалось бы, не должны повторяться. Кто бы, например, мог подумать, что в начале XXI в., в год 60-летия Всеобщей декларации прав человека и 60-летия проведения первой миротворческой операции ООН, России придется проводить миротворческую операцию по принуждению к миру грузинского государства, которое вероломно, в ночь перед открытием Олимпиады-2008 в Пекине напало на мирных жителей Южной Осетии и совершило, по существу, акт геноцида. Причем эти мирные жители - не просто граждане сопредельного государства. Это - российские граждане, каковых в Южной Осетии большинство.
Поэтому у наших миротворцев, наших Вооруженных Сил, у Правительства и Президента России не было иного пути, чем самым решительным образом обеспечить выполнение ст. 61 Конституции, в которой черным по белому записано, что Российская Федерация гарантирует своим гражданам защиту и покровительство за ее пределами. Это конституционное требование развито в положениях Федерального закона "О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом". Например, п. 5 ст. 14 этого Закона гласит, что "несоблюдение иностранным государством общепризнанных принципов и норм международного права в области основных прав и свобод человека и гражданина в отношении соотечественников является достаточным основанием для принятия органами государственной власти Российской Федерации предусмотренных нормами международного права мер по защите интересов соотечественников".
Россия выполнила свои обязательства перед соотечественниками. Она обеспечила свои международные миротворческие обязательства. Россия в очередной раз доказала свою приверженность принципам Всеобщей декларации прав человека, где в ст. 3 сказано, что "каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность".
Отстаивание прав человека - абсолютный приоритет для любого политика, присягнувшего гуманизму. Отвержение этих прав - индикатор политического мракобесия. Жизнь показывает, что острота проблемы прав человека будет только нарастать. И что соответственно будет нарастать поляризация сил, признающих или отвергающих права человека.
Конституция не оставляет никаких сомнений по поводу того, по какую сторону баррикад надо находиться в этом противостоянии. Исходя из принципов гуманизма, Конституция ставит ценности выше интересов, и только при соблюдении этих принципов реализация интересов тоже получает свою легитимацию. Поэтому верхом цинизма является попытка поставить на одну доску и тех, кто в упор расстреливал и резал мирных жителей, и тех, кто этих мирных жителей спасал. Потакая политическим циникам, мы полностью разрушим международное право как основу международной стабильности.
Присягнув правам человека и гуманизму, мы должны быть осмотрительны и решительны, дерзновенны и сдержанны. Мы действительно должны пройти по лезвию бритвы. И помнить, что по любую сторону от этого лезвия - пропасть произвола, дегуманизации, имморализма и мракобесия. Вот почему так необходимы охрана и защита Конституции, неуклонное следование ей как универсальной легитимирующей основе новой России.
8. Ничего более ценного, чем Конституция, в нашем правовом хозяйстве нет. Без всего комплекса конституционных положений не может развиваться ни экономика, ни политика. Экономическая жизнь "сама по себе" быть не может, она будет или в виде правовой экономики (каковой она должна быть по Конституции), или в виде неправовой, антиправовой ("теневой", "серой", "черной" и т.п.). Равно как и политическая власть должна быть властью правовой, конституционной. Конституция как "формула стабильной власти" образует рамки, границы реальной политики, всей политической деятельности. Или Конституция и правопорядок - или тирания и произвол. Третьего не дано.
При этом каждый из нас сознает, что все мы находимся в единой и во многом кризисной российской реальности. Это очень сложная и очень противоречивая реальность. В этой реальности острейшие мировые процессы и рушащиеся структуры международного права вне сферы нашего контроля и решающего влияния.
В этой реальности налицо множество разрывов между оболочками - формами властных, социальных и других институтов, с одной стороны, и содержательным наполнением этих институтов - с другой. Множество разрывов между формой и содержанием, между должным и существующим, между правом как должным и политикой в ее фактическом многообразии. И Конституция как важнейший правовой институт не может оказаться вне искажающего и трансформирующего влияния такой реальности.
Одно из опасных свойств этой реальности - ее криминальный контекст, в котором даже нормальные русские слова начинают приобретать криминальный оттенок, а жаргон криминалитета проникает в общеупотребительный язык. А слова, как известно, не мелочь. Они творят реальность. И мы не можем не видеть, как криминальный контекст начинает искажать, смещать нашу реальность. И не дай бог, чтобы эти искажения начали пропитывать сферу права.
Но именно в этой реальности и в этом контексте нам сегодня приходится жить. И именно в ней нам придется строить другую, более светлую и благополучную реальность. Строить, точно понимая необходимость единства права и правды. Строить, точно понимая, что Конституция - краеугольный камень такого единства. Мы должны все это понимать. И должны помнить, что действующая Конституция появилась после трагедии осени 1993 г. и учитывает горький и страшный опыт этой трагедии. И именно мы в ответе за то, чтобы этот горький и страшный опыт никогда не повторился на нашей земле.
Наша Конституция, 15-летие которой мы отмечаем, не подарок свыше, а завоевание. Завоевание, полученное нами в борьбе за право ценой больших усилий и больших жертв. Завоевание, обеспечившее новый и большой исторический результат. А значит, с учетом цены и результата, наша Конституция - огромная ценность для России. "Заявленные Конституцией цели, ценности и механизмы, - отмечается в Послании Президента РФ Д.А. Медведева Федеральному Собранию от 5 ноября 2008 г., - доказали свою состоятельность. Помогли нашему обществу преодолеть трудности и выйти на путь устойчивого развития. И мы будем максимально использовать потенциал Основного Закона".