МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ПРАВОВЫХ ВЛАСТЕОТНОШЕНИЙ
Властеотношения традиционно рассматриваются как отношения управленческие. Поэтому для их описания в юриспруденции обычно используется конструкция, заимствованная из общей теории управ­ления, причем без ее адаптации к специфике правоведения. В соот­ветствии с ней, в состав властеотношения входят: (а) его субъект, которым является носитель властных управленческих полномочий;(б) объект властеотношения – подвластный индивид (организация), на которого направлено властное управленческое воздействие; (в) содержание властеотношения – процесс навязывания властвующим субъектом своей воли подвластному объекту.Данная конструкция, получившая широкое распространение в науке административного права, обычно воспроизводится и юриста­ми-теоретиками. Вместе с тем, она не может быть признана пра­вильной.Властеотношение, как отношение общественное, представляет собой связь между субъектами, в которой воля одного из них (вла­ствующего) превалирует над волей другого (подвластного). В рас­сматриваемой же конструкции подвластный из субъекта властеотно­шения превращается в его объект. Может ли индивид в принципе быть объектом правового властеотношения? Да, может, но только если он является абсолютно бесправным рабом. Лишь в этом каче­стве индивид действительно выступает объектом властного воздей­ствия. Но поскольку его правовое положение ничем не отличается от правового режима имущества, постольку властеотношения между ним и властвующим в данном случае не возникает. Отсюда, для того чтобы между индивидами образовалось властеотношение, оба они должны быть его субъектами. Последнее же возможно только в том случае, если объектом данной связи является не подвластный инди­вид, а его поведение.Кроме того, если придерживаться критикуемой модели, то неиз­бежен абсурдный вывод о том, что властеотношения не могут быть предметом правового регулирования и выступать в форме правовых управленческих отношений. Ведь правоотношение – это индивиду­ализированная связь между субъектами, обладающими взаимными юридическими правами и обязанностями, а не связь между актив­ным и полноправным властвующим субъектом и бесправным объек­том, пассивно подчиняющимся навязываемой ему воле. Объектами правоотношений могут быть материальные и нематериальные блага, поведение субъектов, его результаты и т. д., но никак не сами инди­виды – участники правоотношений. «Объектный» подход к подвла­стным индивидам не только не вписывается в юридическую модель правоотношения. Он игнорирует и то, что содержание правового управленческого властеотношения представляет из себя не односто­ронний процесс навязывания воли властвующим подвластному, а взаимодействие субъектов, в котором подвластный может оказывать обратное воздействие на управляющую сторону, требуя, чтобы она действовала в четких границах, очерченных ее компетенцией. По­этому властное управленческое правоотношение включает в свой состав себя не одного, а двух субъектов – властвующего и подвласт­ного. Его объектом выступает не подвластный индивид, а опреде­ленное его поведение. Содержанием является взаимодействие субъек­та-носителя властных полномочий и подвластного субъекта, выражающееся в навязывании первым своей воли второму в рамках закрепленных за ними юридических прав и обязанностей.Изложенное в очередной раз иллюстрирует давно известную мысль о том, что прямое заимствование теоретических конструкций из других наук, выполняющих по отношению к правоведению мето­дологическую функцию, невозможно без их согласования с поня­тийным аппаратом юриспруденции и ничего, кроме путаницы, за со­бой не влечет.